Catilinarische Existenz
Первый список.
50-60 ПБЯ. О молодом джедае, который ввязывается в спор о допустимом по отношению к врагам, с той позиции, что джедаи правильно отрезали от Силы Улика Кель-Дрому и взломали его разум, чтобы узнать координаты Явина-4 — что всё это было оправдано и милосердно по отношению к Улику, так как дало ему шанс раскаяться; и т.д. в рамках партлинии.
Чего он не знает: его собеседник — ситх, умный и сильный. В ответ на эту аргументацию он проделывает с героем то, что тот оправдывал: отрезает его от Силы. И герою приходится жить дальше в состоянии будто ослепшего-оглохшего калеки. Собратья-джедаи пытаются исцелить его, но напрасно, увечье непоправимо.
Отныне он вынужден жить как неодарённый. Постепенно он теряет контакт с джедаями, даже ближайшими друзьями — слишком у них разные возможности и восприятие, в слишком разных реальностях живёт он и они. И зарабатывать себе на жизнь как-то надо — из Ордена он уходит, потому что ему невыносимо изо дня в день видеть то, что он потерял. Всё это крайне тяжело и больно, и только жажда отомстить искалечившему его ситху не даёт герою лечь и сдохнуть. Он создаёт хороший план мести, пытается воплотить его в жизнь, но ситх ускользает от гибели — он-то провидит будущее и частично манипулирует вероятностями, а герой, лишённый Силы — нет.
ЧСХ, ситху этому герой тоже больше не интересен, как и джедаям. Для форс-юзеров значимы прежде всего другие форс-юзеры, а также те разумные, которые по Силовым задаткам почти с ними наравне — ещё немного мидихлориан, и их бы взяли в Храм. (Падме, например, была такой.) Проучив молодого фанатика, ситх обнаружил, что магл, в которого тот превратился, его ничуть не интересует. Даже настолько, чтобы его добить. И ситх уходит, не размениваясь даже на поучительную злодейскую речь. Здесь ему больше не с кем и не о чем говорить.
Именно это — превращение в незначимый объект, лишение субъектности, которую даровала Сила — самое страшное для героя. К бессилию и слепоте можно привыкнуть, но нельзя перестать тосковать по полноте сил и зрению.
(Важно то, что он вовсе не раскаивается в своих словах, не начинает ненавидеть Республику и джедаев и симпатизировать ситхам. Всё это теряет для него значение, но не из-за переоценки того, что раньше держал за добро и зло, а потому, что сам он, утратив Силу, потерял всякое значение для Ордена, Республики и прочих светлых ценностей.
И чтоб никаких хэппи-эндов.)
50-60 ПБЯ. О молодом джедае, который ввязывается в спор о допустимом по отношению к врагам, с той позиции, что джедаи правильно отрезали от Силы Улика Кель-Дрому и взломали его разум, чтобы узнать координаты Явина-4 — что всё это было оправдано и милосердно по отношению к Улику, так как дало ему шанс раскаяться; и т.д. в рамках партлинии.
Чего он не знает: его собеседник — ситх, умный и сильный. В ответ на эту аргументацию он проделывает с героем то, что тот оправдывал: отрезает его от Силы. И герою приходится жить дальше в состоянии будто ослепшего-оглохшего калеки. Собратья-джедаи пытаются исцелить его, но напрасно, увечье непоправимо.
Отныне он вынужден жить как неодарённый. Постепенно он теряет контакт с джедаями, даже ближайшими друзьями — слишком у них разные возможности и восприятие, в слишком разных реальностях живёт он и они. И зарабатывать себе на жизнь как-то надо — из Ордена он уходит, потому что ему невыносимо изо дня в день видеть то, что он потерял. Всё это крайне тяжело и больно, и только жажда отомстить искалечившему его ситху не даёт герою лечь и сдохнуть. Он создаёт хороший план мести, пытается воплотить его в жизнь, но ситх ускользает от гибели — он-то провидит будущее и частично манипулирует вероятностями, а герой, лишённый Силы — нет.
ЧСХ, ситху этому герой тоже больше не интересен, как и джедаям. Для форс-юзеров значимы прежде всего другие форс-юзеры, а также те разумные, которые по Силовым задаткам почти с ними наравне — ещё немного мидихлориан, и их бы взяли в Храм. (Падме, например, была такой.) Проучив молодого фанатика, ситх обнаружил, что магл, в которого тот превратился, его ничуть не интересует. Даже настолько, чтобы его добить. И ситх уходит, не размениваясь даже на поучительную злодейскую речь. Здесь ему больше не с кем и не о чем говорить.
Именно это — превращение в незначимый объект, лишение субъектности, которую даровала Сила — самое страшное для героя. К бессилию и слепоте можно привыкнуть, но нельзя перестать тосковать по полноте сил и зрению.
(Важно то, что он вовсе не раскаивается в своих словах, не начинает ненавидеть Республику и джедаев и симпатизировать ситхам. Всё это теряет для него значение, но не из-за переоценки того, что раньше держал за добро и зло, а потому, что сам он, утратив Силу, потерял всякое значение для Ордена, Республики и прочих светлых ценностей.
И чтоб никаких хэппи-эндов.)