Невовремя выпитое снотворное привело к пробуждению аж в полпятого вечера, и сон по мотивам ЗВ прервался на интересном месте.
Сюжет сна обоснован, очевидно, тем, что адмирал Траун отчасти списан Заном с Шерлока Холмса, а Шерлок ББС, которого я как раз смотрю, обратно списан Моффатом с Трауна. Ничего себе перекрестное опыление Действие происходит в такой как бы стране Мульти-Пульти, евпочя, только для кино- и литературных персонажей. Тихий городок (Тихий город...) размером с мироздание, где живут персонажи, так или иначе удалившиеся на покой. Наряду с Палпатином и остальными покойниками там оказался Траун и другие герои Зана.
"Если бы я не был военным, я, пожалуй, стал бы частным детективом или полицейским консультантом", говорит Траун в какой-то беседе. И действительно им становится. Ему нравятся мужские костюмы ХХ века, классическая "тройка" с галстуком, он их носит с большим изяществом. Этот потусторонний мир вообще выдержан в классике - то ли пятидесятые годы, то ли тридцатые, то ли девяностые в стиле ретро. Метафорическая сепия.
Именно Траун замечает то, что ускользнуло от других: в этом мире нет масштабной истории, действия и меняющих всё конфликтов. Мир завис вне времени, в нём так или иначе сохраняется статус кво. Однажды у него дома собирается некоторое число знакомых. "Обратите внимание", говорит им Траун, "все в этом месте в прошлой жизни были деятельными, активными личностями, но здесь мы не таковы. Взять императора Палпатина," Траун кивает бывшему шефу. "В нашей вселенной он был силой номер один, он всю галактику перевернул". Палпатин улыбается, сидя в плетёном кресле на террасе, в руках у него чашка чая, он спокоен, как Йода, и совершенно далёк от новых переворотов. "А здесь", продолжает Траун, "это человек, довольствующийся бытием. Он ничего больше не планирует, ни за что не борется, ничего не предпринимает. Вечерами он на террасе пьёт чай. Благодушный сенатор на пенсии." Палпатин улыбается, знающе и немного печально. "О каждом из нас здесь можно сказать то же самое", Траун обводит взглядом собравшихся в гостиной. "Мы больше не действуем, потому что не можем. Нам не хватает воли - мы просто её лишены. Мы только тени прежних себя."
Возразить на это нечего, но и особого волнения новость не вызывает, потому что в их состоянии ничто не вызывает особого волнения - видимого, по крайней мере. Вечер переходит в ночь, постепенно все уходят, остаются Палпатин и Траун. Траун присел на кромку стола, понурившись, убитый собственным выводом. Палыч подходит и говорит ему: "Мудрец однажды сказал: 'Господи, дай мне силу принять то, что я не могу изменить, смелость изменить то, что могу, и мудрость, чтобы понять разницу'. Наша жизнь кончилась так, как кончилась; я не хочу, чтобы ты страдал ещё больше."
"Вы были всегда так добры ко мне", говорит Траун, "Почему?" "Из всех моих учеников ты был лучшим", отвечает Палпатин. "Твоя верность проистекала не из слепоты, эгоистических побуждений, фанатизма или страха, а из осознания того, что должно быть сделано, как бы высока ни была цена. Мы пытались спасти наш мир и не смогли. Мы проиграли, но поражение было блистательным. В нём нет твоей вины. Она моя. Как я хотел бы, чтобы у тебя был Дар - чтобы я мог передать тебе все свои знания, не только интеллектуальные и политические, но метафизические тоже; чтобы ты был моим преемником в линии ситхов, моим учеником... моим сыном." Палпатин привлекает Трауна к себе и целует в лоб. "Лучше тебе сейчас отдохнуть. Не терзай себя. Заходи ко мне завтра - Роганда организует домашний концерт."
Палыч уходит. Его увещевания, видимо, не сработали, так как в последующие часы и дни личность Трауна разваливается, и дальше он живёт, считая себя Шерлоком Холмсом. У него есть Ватсон, это Пеллеон; должны быть и Мориарти с Мораном - это, скорее всего, Чаф'орм'бинтрано и Парк, которые служат источником беспокойства. Их слова и действия как бы заточены на то, чтобы заставить Трауна вспомнить себя. (Мориарти иногда может быть и Нусо Эсвой - в общем, полный сюр, как обычно во снах.) Такой распад личности у Трауна не первый раз - в промежутке между 27 и 19 ДБЯ произошло то же самое. Тогда он утратил "личность" в исходном понимании этого слова, систему определённых социально значимых черт характера, но сохранил имя и память; на этот раз почти всё забыл. В этом состоянии он и выглядит, как Шерлок Холмс, а не как Траун - цвет глаз и кожи меняется на человеческий.
Теперь, когда я осмысливаю сюжет сна, понятно, почему Траун предпочёл стать именно Холмсом: тому гораздо легче было бы принять такое существование в чистилище, он там мог бы быть даже счастлив. Разница между ними тонкая, но звонкая: Холмс обычно составляет в уме истинную картину происшедшего из мелочей, которые остальным не заметны, восстанавливает справедливость в своём понимании и доволен этим - тогда как Траун, не ограничиваясь знанием правды, активно создаёт широкомасштабные расклады обстоятельств, из которых затем стремительно рождается реальность, которая ему нужна. Это другой талант, гораздо больший.
Иногда Шерлок Холмс открывает шкаф, видит старую белую униформу гранд-адмирала и спрашивает Ватсона:
- Что этот костюм делает в моём шкафу?
- Сами знаете, Холмс, - отвечает Ватсон.
Шерлок прикрывает глаза, встряхивает головой, словно отгоняя мираж, берёт с вешалки костюм-"тройку" и закрывает шкаф.
ЗВ-обзорам: