Я в предыдущем сообщении процитировала наспех сделанный собственный перевод пассажа из статьи Кинга "Myth, Belief, Faith, and Ripley's Believe It or Not!", предисловия к его сборнику "Nightmares and Dreamscapes". Я его сделала потому, что процитировать "официальный" перевод было бы невозможно - он до неузнаваемости перевирает соответствующую часть статьи. Оригинал:
The leap of faith necessary to make the short stories happen has gotten particularly tough in the last few years; these days it seems that everything wants to be a novel, and every novel wants to be approximately four thousand pages long. A fair number of critics have mentioned this, and usually not favorably. In reviews of every long novel I have written, from The Stand to Needful Things, I have been accused of overwriting. In some cases the criticisms have merit; in others they are just the ill-tempered yappings of men and women who have accepted the literary anorexia of the last thirty years with a puzzling (to me, at least) lack of discussion and dissent. These selfappointed deacons in the Church of Latter-Day American Literature seem to regard generosity with suspicion, texture with dislike, and any broad literary stroke with outright hate. The result is a strange and arid literary climate (...) (с)
Вот что из этого сделал АСТовский переводяшка (не знаю, как его звать, и знать не желаю):
Прилив веры, необходимой, чтобы сочинить рассказ, в последние несколько лет становится все большей редкостью: все хотят писать романы, причем не меньше чем на четыре тысячи страниц каждый. Это явление отмечается многими критиками - как правило, с тревогой. В рецензиях на все мои длинные романы - от "Противостояния" до "Необходимых вещей" - меня честили за их избыточный объем. В ряде случаев критика была обоснованна, в других это было не что иное как злобные вопли мужчин и женщин, которые с непонятным (для меня по крайней мере) единодушием твердили о полнейшей безвкусице литературы последних тридцати лет. Эти самозваные служители Церкви святых последнего дня, предрекающие конец американской литературы, воспринимают великодушие с подозрительностью, увлекательную фабулу с отвращением, а всякое удачное произведение - с откровенной ненавистью. В результате в литературе сложился странный пустынный климат (...)
А вот мой перевод, более точный:
Прыжок веры, необходимый, чтобы создавать рассказы, в последние несколько лет становится всё труднее: нынче всё, кажется, хочет стать романом, а каждый роман стремится к четырём тысячам страниц. Это отмечают многие критики, и обычно неодобрительно. В рецензиях на все мои длинные романы - от "Противостояния" до "Необходимых вещей" - меня обвиняли в избыточности. В некоторых случаях критика дельная; в других это не что иное как брюзгливое тявканье мужчин и женщин, которые принимают как должное литературную анорексию последних тридцати лет с загадочным (по крайней мере для меня) отсутствием разногласия и обсуждений. Эти самозваные служители Церкви Американской Литературы Последних Дней воспринимают великодушие с подозрительностью, богатство с отвращением, а всякий широкий литературный мазок - с откровенной ненавистью. В итоге у нас царит странный засушливый литературный климат (...)
Что называется, найдите пять отличий, в совокупности полностью меняющих смысл абзаца.
За годы, которые я провела в Германии, эта страна лишь однажды непосредственно заставила меня плакать без какой-либо вины или моих собственных внутренних оснований. Это было во второй половине 90-х. По телевизору показывали моего любимого второго "Терминатора", фильм, который я ещё на Украине знала по кадрам. Я решила посмотреть его на немецком и до сих пор жалею об этом - фильм был невероятно изуродован ножницами политкорректных ублюдков, которые вырезали из него почти все сцены насилия в угоду царящему либерастическому маразму. Из "Терминатора"-то!
Этот антисинематический вандализм был так ужасен, от него было так обидно и больно, что я заплакала. Ранили меня, конечно, умышленно, из соображений идеологического воспитабля, я это прекрасно поняла и затаила злобу. Гнусные перевирания, которые то и дело попадаются вместо переводов, на первый взгляд вроде бы не относятся к таким плевкам в душу. Издательство просто берёт переводчика подешевле, где тут идеология и воспитабль, это ведь просто жадность, да?
Или нет?
Или же это всё-таки идеология жадности, позволяющая ставить незначительный рост прибыли выше правдивости перевода и целостности переводимого текста? А может, идеология (она же "теория") классического интеллигентского перевода, гласящая, что исходник можно и нужно перевирать как угодно, лишь бы результат был гладок по Норе Галь?
По-моему, так.
Юность прошла, наивность завяла, и мне давно не больно от таких уродств. Нет и обиды (за себя; я-то читала в оригинале). Что у меня есть, так это редкостная злопамятность и вообще очень долгая память на всякую дрянь, которая портит мне ноосферу, но буду гуманна и пожелаю переводяшке всего лишь лучей поноса вместо плетей и пожизненной ссылки в колхоз времён до застоя, кормить свиней. Жадобы из АСТа - другой вопрос. Я его, между прочим, уже освещала.
Жаль, что приличного перевода Кинга ищи-свищи, это обидно, когда хочется почитать его на родном языке, на русском. Но у меня есть английский, в конце концов. Я его знаю практически как родной. А как с этим у всех остальных русскоязычных любителей иностранной литературы?
Муся забирается на меня и спит вниз головой. Я сажусь в кресло читать, Мусинка ложится мне на грудь, я придерживаю её рукой, чтобы не упала. Она постепенно сворачивается в клубок, и этот клубок крутится вокруг своей оси по часовой стрелке, пока голова Мусинки не оказывается в моей ладони, а её задница - у меня под подбородком. Лапки свисают к мордочке и прикрывают глаза от света. Так и сидим/лежим.
вариант с нацистом, которому после войны удалось зашухариться и не попасть под трибунал. И вот с тоски-печали по ушедшим годам он, не имея возможности оторваться на людях, собирает на улице кошечек, дает им еврейские имена и устраивает кошачий концлагерь. Это ваще канон-канон.
(с) холиварня
Сколько хороших литературных идей нереализованных пропадает...
Начала читать "Почти как 'бьюик'" Кинга, почему-то приняв сравнительно небольшой файл в киндле за повесть. А это роман. Который страдает обилием лишних подробностей, чересчур пристального вникания в психику и восприятие персонажей и кучей прочих длиннот. Кинг ещё в 1992 году написал, что
Прыжок веры, необходимый, чтобы создавать рассказы, в последние несколько лет становится всё труднее: нынче всё, кажется, хочет стать романом, а каждый роман стремится к четырём тысячам страниц. Это отмечают многие критики, и обычно неодобрительно. В рецензиях на все мои длинные романы - от "Противостояния" до "Необходимых вещей" - меня обвиняли в избыточности. В некоторых случаях критика дельная; в других это не что иное как брюзгливое тявканье мужчин и женщин, которые принимают как должное литературную анорексию последних тридцати лет с загадочным (по крайней мере для меня) отсутствием разногласия и обсуждений. Эти самозваные служители Церкви Американской Литературы Последних Дней воспринимают великодушие с подозрительностью, богатство с отвращением, а всякий широкий литературный мазок - с откровенной ненавистью. В итоге у нас царит странный засушливый литературный климат (...)
(с) из "Myth, Belief, Faith, and Ripley's Believe It or Not!", перевод мой
Литературный климат, может, и засушлив, но воцарился он не случайно. Слишком много сейчас любителей восполнить недостаток событий и смысла в книге ворохами ненужных психических и материальных подробностей небывшей жизни придуманных персонажей. Мы помним, читая роман, что события и герои придуманы. Это знание дремлет где-то на заднем фоне, отодвинутое вторичной верой в чулан рассудка, и когда автор, пытаясь скрыть смысловую беспомощность, начинает метать нам в глаза зыбучий песок излишних деталей, оно немедленно просыпается и поднимает на смех оного горе-автора, повествование и нас самих, тратящих на эту хрень драгоценное время. Это не климат слишком засушлив, Стивен. Увы, но твои романы в последние тридцать лет всё больше страдают наполненностью песком. Песок ненужных деталей делает смехотворным то, что должно быть таинственным, проникновенным, ужасным - как, например, в "Оно". Или в "Почти как 'бьюик'".
Тоньшее (sic!) надо писать. Стройнее, тоньше и чётче.
Русскоязычная семья из Германии пытается удочерить российскую девочку-инвалидку, но у судьи шарики заехали за ролики на почве гомофобии и он(а) отказывает этой нормальной семье под тем предлогом, что в Германии якобы разрешены однополые браки (это не так, их ещё не разрешили). Девочке Эле грозит дом инвалидов, потому что никто, кроме этой семьи, её удочерять не хочет.
ВОТ ТУТ можно подписать петицию за спасение ребёнка.
В большом литературном мире есть такое явление, как антологии-оммажи - сборники фанфиков рассказов именитых авторов на темы и по мотивам классиков уровня Лавкрафта и Конан-Дойля. Многие тексты fandom Stephen King вполне заслуживали бы места в подобной "кинговской" антологии. Начиная с поста набора, который прекрасен. Попиарю-ка здесь их лучшие тексты, не всё ж мне только бурчать и анализировать всяческих бедолаг на части.
fk-2o15.diary.ru/p205127955.htm?oam#more7 - удачный и совершенно самостоятельный перевёртыш рассказа "Скреб-поскреб", он же "Двигающийся палец". Кем может быть хозяин длинного тонкого пальца, высунувшегося из твоего унитаза?
fk-2o15.diary.ru/p205261397.htm - Сразу четыре отличных полноценных рассказа для всех, кто любит фантастику и хоррор. Первый, "Догадаться не сложно", обладает в моих глазах тем недостатком, что он конспективен, автор рассказывает, а не показывает, а я предпочитаю наоборот. Это бы развернуть сцену за сценой, как для фильма. Но "Как в старой сказке", "Не сезон" и "Побег из Эндсвилля" прекрасны как есть. Особенно хорош в структурном плане "Не сезон" со своим собственным, не связанным с реалиями Кинга твистом в конце. И очень была рада снова видеть Блейна. Он такой милашка.
fk-2o15.diary.ru/p205261414.htm - Ещё два классных и два неплохих текста. Подборка мини у команды очень сильная. "Лучший друг" - совершенно взрослый рассказ, который мог бы быть кинговским продолжением или частью "Тела", но одновременно стоит на своих ногах, как и "Кто мой гость?". Такие тексты оправдывают все те тонны ерунды, которые пишутся на ФБ. "Картинки" и "Еще не все" не так самостоятельны и завершены, как первые два рассказа, но интригуют и вызывают желание наконец прочесть романы "Дьюма-Ки" и "Возрождение". Достойные работы.
UPD. Снова две хорошие самостоятельные вещи:
fk-2o15.diary.ru/p205383052.htm - "Баллада о книжных детях", рассказ об обычных людях во время кафкианского кинговского конца света.
fk-2o15.diary.ru/p205503542.htm - прекрасная повесть "Бродяги Ултара" о четверых котах, сопровождающих своего друга-пса из потусторонних миров в мир живых. Это, пожалуй, лучший текст команды. К нему есть иллюстрации.
моешь его наконец старательно, драишь с моющим средством дважды, а в результате он остаётся почти как был - видимо, просто был недостаточно грязен, чтобы заметить разницу - это обидно.
Зачем старалась? - вопрошает лень. - Пошто пугала шваброй котодетку Мусю? Котодитятко малое в диван загнала ненужной своей активностью!
когда видишь абсолютно вменяемые во всех смыслах слова рассуждения, которые, между тем, принадлежат фриковатому чудовищу.
Не чудовищное гонево за авторством монстра же, когда автор и речь его гармонируют идеально, а именно что взгляд на вещи, психически и морально адекватный привычным нормальным ценностям - но принадлежащий в данном конкретном случае такому созданию, которое и человеком трудно назвать.
Давно знаю, что так бывает, но каждый раз при виде поражаюсь заново. Диссонанс как-то свеж, в мозг шибает.
Огромная и тяжёлая, она каждый вечер садится на письменный стол слева от меня, включает мурчалку на полную громкость, требует гладить и теребит ворот моей одежды. Котёнком она сиживала у меня за пазухой и до сих пор помнит об этом, но при её размерах путь туда ей закрыт, не поместится Лапа.
Я глажу её и целую, а она упорно суёт голову мне в вырез и муркочет, как мотор. Вся не влезет, ну так хоть голову там подержать. Хоть что-то как в детстве.
Вкратце: заокеанские оккупанты стационируют здесь новейшие ядерные вооружения, немцы против, но оккупантам плевать. Немцы пытаются хоть петициями чего-то добиться. Вероятность успеха мала, но а вдруг. Чудеса случаются.
Если вы россиянин и не хотите, чтобы из Германии к вам прилетела третья мировая, или вы вобще против третьей мировой, или вам просто жалко Германию, которая неминуемо погибнет от ответного удара - подпишите. И расшарьте.
Вадик по-своему, по-мразоидному, неглуп - его закончик позволит ментам и чиновникам бесконечно вымогать взятки у приютов, зоозащитников и вообще всех людей, у которых в двухкомнатной квартире, например, живут три кошки. Или две плюс собака. Или собака ощенилась, щенков отдавать ещё рано и всё семейство пока что вместе живёт. А всем садистам и ненавистникам животных этот закон позволит простым доносом уничтожить любого зоозащитника и любой приют - чего Вадик и его сторонники, несомненно, и добиваются.
Сладковато им будет, я так считаю. Петиции против этой дряни (подпишите обе):
Некотогогичность моя принесла плоды: Рыжий упорно открывает холодильник. Обычно даже не вытаскивает ничего, просто из принципа. Стул ото двери отодвигает, сильный стал. Сорвал ночью шторы в гостиной, теперь их назад устанавливать. Мусю гоняет.
Берёшь его, хулигана, на руки, а он мурчит. Даже так: МУРЧИТ, очень громко.
Лапа спала в кресле, а рыжий сын ея прилёг на пороге кухни. Я подняла его, мурчащего добряку, положила рядом с Лапой, и он тут же уверенно примостился спать, прильнув к маме спинкой.
Гневная нетолерантная кошка не зашипела. Через пару минут я оглянулась на них и увидела, что она держит Рыжего лапой за шею и вылизывает его счастливую морду.
Теперь обое спят, и Лапа обнимает малыша.
Муся в соседней комнате, там в подушки зарылась.
_________________________________
Вот моя тайна. Кликните на картиночку.
УПД. Рыжий перевернулся во сне. И обнял Лапу в ответ.
Его рыжий хвост теперь с кресла свисает. Кремовый толстый хвост с ярко-рыжими кольцами.