Эта повесть была опубликована в прошлом году в сборнике "Исправленному верить". "Белые ночи Гекаты" - городская фэнтэзи петербургский мистический детектив. Мирный историк Олег Шульцов и ещё несколько человек сталкиваются с чередой смертей, объяснимых только вмешательством сверхъестественных сил. С первого взгляда похоже на ведьмовство, со второго тоже. (Что делать, если вы видите, как ведьма убивает людей? Закон бессилен, полиция не усмотрит причин вмешаться; ваши действия? а если эта ведьма – ваша мать?..) Герои пытаются что-то понять, кого-то спасти – а вскоре уже спасти и себя.
Чёрный пёс Петербург (с) в этой повести как живой. Герои тоже совершенно настоящие, взятые прямо из жизни люди, притом достаточно литературные, чтобы быть интересными. Вплоть до кульминации повесть отличная, а потом… кое-что, увы, остаётся смазано и невнятно. Такое впечатление, что не хватает пары-тройки важных сцен, прежде всего тех, в которых Шульцов излагает соратникам и через это – читателям своё понимание событий, после чего герои намечают план действий, который после, в кульминации, реализуют. Такие сцены не были бы натянутой уступкой читательскому любопытству, ибо невозможно поверить, что все соратники Шульцова знают о древних божествах столько же, сколько он сам. Автор, видимо, полагает, что тонкости спора Диониса и Гекаты должны быть известны всем цивилизованным людям, а кто их не знает, сам виноват, невежда. В результате событиям повести не хватает ясности в ключевых моментах, кульминация что-то теряет, а значит, теряет вся повесть. Нагнетание мистики, остающейся малопонятной – одна из особенностей творчества Камши, и в "Белых ночах Гекаты" малопонятного чуть больше, чем надо. Литературный текст не может требовать от читателя априорного знания тонкостей, известных только учёным, иначе он не вполне самостоятелен. Особенно если это текст в популярном жанре. Законченная вещь, которая не является даже частью цикла, должна давать возможность понять её as is, как произведение в себе.
Это, впрочем, не значит, что повесть не стоит читать. Читать её интересно, не оторвёшься. Сверхъестественный ужас мистических смертей очень натурально сопровождает обыденный ужас - одиночества, старости, нездоровой семьи. Кто-то должен рассказать Камше, что на свете бывают и хорошие матери, но надо отдать ей должное – кошмар выписан от и до, без сантиментов, преувеличений, без модной чернухи – просто-таки на приз. Всё это с минимумом редактуры просится в хоррор-сценарий. Хороший вышел бы фильм.
Прочесть эту вещь можно на Либрусеке, купить - в одном из перечисленных здесь магазинов; в том же сборнике обитает, кстати, и мой "Котиша".
Это сатирическая фантастическая повесть Rotstein по мотивам болотного бунта креаклов зимой 2011 - весной 2012. Мне нравится. Основные реалии, персоналии и реакции изумлённой публики перенесены в "далёкую-далёкую галактику" как есть или почти как есть, но при этом органично вписаны в фантастический замысел, чем и доставляют.
Я намеревалась сделать почти то же самое, только писать не сатиру, а драму, гораздо более сложную и длинную, и надеюсь всё ещё когда-нибудь реализовать этот замысел. Мне казалось, что сделать такое качественно, отобразить всю сложность людей и событий - задача не из лёгких, и вот, пока я раздумывала и занималась совсем другими вещами, Rotstein взяла и сделала нечто похожее, легко и непринуждённо.
"Белое болото", однако, не только политическая сатира. В повести есть настоящее фантастическое допущение, которое лежит в основе описанного конфликта цивилизаций.
Термин "двухполюсная вселенная", бытовавший в истории космической колонизации последние несколько веков, при всей своей абсурдности, очень точно описывал существующее мироустройство. В обитаемом космосе параллельно развивались две разные социально-технологические системы - технократия и аврелианство. И та и другая основывались на высочайших технологиях, но в корне различались подходом к управлению и взаимодействию с этими технологиями. В канонических описаниях жизни человека-бога Аврелия говорится, что ему был явлен "глас Вселенной", указавший, как установить вечную и нерушимую власть человека над машиной. Но Ингвар, при всем уважении к основателю своей цивилизации, скорее доверял более прагматической версии. Императора-основателя на его гениальный эксперимент подтолкнуло первое в истории космогосударств восстание искусственного интеллекта, начавшееся на Аполлоне, бывшем тогда еще авалонской колонией. Впрочем, жестокая реальность не исключает и вмешательства "Вселенского гласа", ведь учеными до сих пор не разгадан способ этого свершения. Но результаты очевидны и неоспоримы: всеми важнейшими стратегическими техно-киберсредствами в Аврорианской империи управляли потомки Аврелия и их родственники, носители гена-пароля. Чем ближе родство, тем больше возможность влияния на системы жизнеобеспечения планет... ...и неминуемый генетический кризис. Ведь за прошедшие столетия геном Аврелиев неизбежно изменялся, уродовался внутрисемейными браками. В цивилизации технократии, считающей себя отчего-то более прогрессивной, также периодически возникал кризис - тоже более прогрессивный. Киберструктуры, пронизывающие все стороны жизни, с каждым десятилетием становились всё более и более самостоятельными. И первичных ресурсов для них требовалось всё больше и больше...
Технократия versus аврелианство, непостижимая сущность аврелианства, основанная на спойлер!чуде - это просто здорово. Это красиво, умно и интересно и само по себе, и как метафора действительного цивилизационного конфликта. Именно такими и должны быть качественные фантастические допущения: увлекательными как "вещь в себе" и одновременно несущими возможность метафорической трактовки, пусть не высказанной прямо. Этим "Белое болото" и понравилось мне - больше, чем правильностью сатиры, которая здесь фактически просто отображает смехотворное в точности так, как оно и на самом деле случилось у всех у нас на глазах.
Шесть кошек, им жизнь отмерена до конца декабря: Москва. Кошачье горе .
Умерла во сне от сердечного приступа молодая женщина. И остались коты сиротами. Родственников у хозяев не было, была только дружная кошачья семья. Сейчас нужно освободить квартиру и кошкам некуда деться, а им по 10 лет. Три девочки и три мальчика. Стерилизованные. Две рыжие и четыре белых. На улице никогда не жили. Отзовитесь, добрые люди! Они живые до конца декабря, потом улица или усыпление. Кошки взрослые, им всем по 10 лет.
Белоснежное кошачье горе в добрые руки Одно фото белого котика короткошерстного, отдельно. читать дальше Перепост, пожалуйста! Можете покидать в ВК сохранив мой текст? Буду очень благодарна.
Куратор кошек (девушка, что их кормит) Лигейя Телефон: 8 926 471 10 76 [email protected]
Гляжу в поисковые запросы за 1 ноября, а там наряду с обычным поиском Тёмного дворецкого запрос, внимание, "пезд". Прямо так, через е. Во множественном числе.
Кто это, думаю, так увлёкся. Глядь в "пользователи" - а там юзер Запасной аэродромчик. 5 посещений.
Поразительно устойчивые интересы у человека. И сплошь нарциссические.
УПД. И в ЖЖ она в это время бродила:
Тоже небось искала "пезд" во множественном числе. Кому чего недостаёт - ...
Истерика либерни по книгам Поповой вызывает чем дальше, тем больше недоумения. Не вижу в этих книгах никакого агитпропа, если не считать таковым принцип "нужен не обвиняемый, нужен виновный", то есть, "расследовать уголовные дела надо добросовестно, а не вешать их на первого попавшегося, выбивая из него признание бутылкой в зад щипцами и дыбой". Кто-нибудь против?..
С моей точки зрения, "Ловец человеков" и "Стезя смерти" не читаются как продвижение строго определённых идей. Нет. Это размышление об исторически бытующих дисциплинарных мерах и в немалой степени психограмма. Реалистичная, как бывает, а не типовая романная, "как должно быть". В начале "Ловца" мы видим молодого инквизитора Курта Гессе, который... боится, прежде всего. Боится оказаться не на высоте должностного авторитета, проиграть психологическую дуэль, попасть под кару начальства; боится, что его попросту убьют. Сильнее всего он боится, что может осудить на сожжение невиновного. Этот страх так въелся в душу, что любая мимолётная отсылка к огню возвращает Гессе к нему. По ряду веских биографических причин Курт не доверяет ни себе, ни другим людям. В то же время он очень добросовестный следователь, человек моральный, человек долга. Убеждения героя очень прогрессивны, это идеи модерна. В мире, где полиции и детективной работы не существует, где и бандитизм, и всеобщая жестокость - привычный фон, где людей казнят на городских площадях, а публика заключает пари по деталям казней, Курт рассуждает о том, что расследования преступлений должны быть добросовестными, кара неотвратимой, охрана порядка и судопроизводство - систематическими, и всё это призвано служить внедрению определённых внутренних стандартов в массе населения, интернализации дисциплины. И вот этот серьёзный, превозмогающий постоянный страх, в некотором роде трепетный молодой следователь нарывается на злого колдуна, малефика. Колдун - такое же дитя общества, как и Курт, он травмирован на всю голову, инквизицию ненавидит (за дело) и выпасает своих тараканов за счёт ни в чём не повинных людей, в том числе и Курта.
Встреча с колдуном Курта меняет, можно сказать, становится роковой. Получив реальные раны в бою со злом, Гессе практически перестаёт бояться; страх для него теперь союзник, сослуживец. В конце "Стези смерти" таким сослуживцем станет и последний источник невротических страхов, огонь. И это не всё. Беспощадность колдуна выбивает Курта из русла его модерновых идей. Они вовсе перестают занимать его, он переключается на цель куда менее высокого порядка, менее перспективную - на борьбу с малефиками, с конкретным злом, которое они творят. В "Стезе смерти", втором романе цикла, Курт Гессе целиком включается в эту борьбу и ведёт её до логического конца, невзирая на лица, чувства, мораль и даже закон. Герой "Стези" - опалённый и приземлённый ненавистью человек, который (цитируя предыдущую дискуссию) окончательно приказал себе верить, что на войне все средства хороши и что сатанинская жестокость инквизиционных казней необходима. До встречи с колдуном его это мучило, моральный диссонанс шёл в мыслях постоянным тихим фоном, но в результате действий колдуна Курт запретил себе сомнения и твёрдо решил сделать огонь своим если не другом, то сослуживцем. Ему это вполне удалось. Стоила ли игра свеч, или её всё же следовало завершить иначе - предмет для читательских размышлений. У автора есть своя позиция, но она не вколачивает её в читателя коленом, не пытается отнять свободу выводов - что и делает "Конгрегацию" литературой.
Лаконичная, как классический детектив, и такая же захватывающая история ирландца-протестанта. Человек живёт - и мы видим его глазами несколько десятилетий ирландской истории, от голода 1848 через индустриализацию и земельные войны до самой независимости.
Вроде бы ничего особенного, просто история о людях, без клубнички, чернухи натурализма и даже особенных "ирландских рэволюцыонных красот", но читается эта вещь запоем, я не могла оторваться. Особенно импонирует глубоко человеческий, разумный, взвешенный и взрослый (а не истерически-инфантильный, как у многих российских фанатов Ирландии) взгляд автора на описанные события; и хроникальная лаконичность текста, минимализм в описании, незаглядывание слишком глубоко во внутренний мир героев. Всё это сочетается с ненавязчиво поданным богатством знания об описываемой стране и эпохе и оттого производит впечатление, может быть, более глубокое, чем классический сентиментальный подход "опиши каждое движение души героя". "Супоед", как мне кажется, раскрывает более важный момент - то бесконечное достоинство человека, которое является самым замечательным мирским следствием протестантского образа мыслей и жизни и которое обуславливает огромную разницу между героем и, увы, большинством его соотечественников.
Мне подарили томик немецких переводов около десяти лет назад, я его честно прочла, но совершенно не впечатлилась. В памяти ничего не осталось. А вчера - очень рано сегодня - вдруг потянуло прочесть хоть немного стихов перед сном. (У меня совиный режим.) Стала читать и прониклась с первой же вещи, оды Венере.
Сапфо не формалистична, в отличие от многих мужчин других поэтов старых времён. В её стихах горит живое "я", это речь с лезвия бритвы, с камня преткновения, где чувство, стремление, страсть встречаются с неодолимой преградой. Даже обрывки многих её стихов, пережившие время отдельные строки и фразы читаются как стихи, это явно поэзия. (Молодец переводчик.) Эрос Сапфо, любовь женщины к женщине как к возлюбленной, не к подруге, мне от природы чужд, однако стихи дали возможность понять эту страсть поэтессы, читая, влезть в её шкуру. Я наконец сумела понять, чем наследие Сапфо так восхищает людей две с половиной тысячи лет.
Сапфо - одна из весьма немногих античных женщин-поэтов. На протяжении всей человеческой истории подавляющее большинство женщин жило на правах получеловека, домашней собственности, рабочей скотины. Женщин лишали образования и свободы распоряжаться собой, необходимых для творчества, философии и науки. Зарытые в бесправие и тяжкий труд, таланты женщин гибли, увядали, не взойдя, и мы сейчас лишены огромного творческого наследия, оставшегося несозданным, так как его потенциальных создательниц запирали на кухнях, лишали бесед и книг, приковывали к примитивной, скучной работе. Читая Сапфо, я вдруг представила себе историю, прошедшую по-другому, историю человечества с женщинами на равных правах, в которой имена великих женщин сияли бы россыпью бриллиантов наряду с именами мужчин - Вергилий, Платон, Гомер...
Я бы, пожалуй, поменяла этот мир на тот. Мне там было б светлее.
Прочла его не так давно в чьём-то дайри и не сохранила ссылку, а теперь не могу найти. Оно написано от имени некоего обобщённого "духа сталинского террора", типа "Лубянка, подвалы и пулемёты", наблюдающего современный мир с его девочками и их бложиками.
Если найдёте что-то хоть отдалённо подобное, дайте ссылку, плз.
Старый мудрый кот лежал на травке и грелся на солнышке. Тут мимо него пронёсся маленький шустрый котёнок. Он кувырком прокатился мимо кота, потом резво подскочил и снова начал бегать кругами. - Что ты делаешь? - лениво поинтересовался кот. - Я пытаюсь поймать свой хвост! - запыхавшись ответил котёнок. - Но зачем? - засмеялся кот. - Мне сказали, что хвост - моё счастье. Если я поймаю свой хвост, то поймаю и своё счастье. Вот я и бегаю уже третий день за своим хвостом. Но он всё время ускользает от меня. - Да, - улыбнулся старый мудрый кот, - когда-то я, также как и ты, бегал за своим счастьем, но оно всё время ускользало от меня. Я оставил эту затею. Спустя время я понял, что нет смысла гоняться за счастьем. Оно всегда следует за мной по пятам. Где бы я ни был моё счастье всегда со мной, нужно всего лишь помнить об этом.
"Толкиен и последователи". Чтобы людям, пишущим на стыке Толкиена, ЧКА и много чего ещё не надо было обозначать эти книги по отдельности - у них по классификации выходит кроссовер, а какие это к чёрту кроссоверы, это уже давно такой канон "синтетический".
Как бы сформулировать название канона? Т. е. в графе "имя автора" - "Толкиен и последователи"; а в графе "Название книги на русском" что? "История Средиземья"? "История Арды"? Просто "Арда"?
Несколько котят и кошек. Я взяла их с улицы, они стали обитать повсюду в нашем жилище, и я постоянно тихо воевала с моей семьёй за их кошачьи права жить у нас, быть окормленными и спать где угодно. Я за них переживала.
Автор: jmtorres Перевод: Nadia Yar Фэндом: Андромеда Рейтинг: R Жанр: АУшка, 4 x джен, 1 x слэш Содержание: ещё пять альтернативных жизней Гахериса Раде (см. серию 3.10). Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/79202 К лексикону и реалиям, для непосвящённых: Аргоси - конгломерат военных спецподразделений и спецслужб Содружества. Дилан Хант и Гахерис Раде - соотв. мистер Апрель и мистер Март - одно время были спецназовцами на службе Аргоси, своего рода "агентами 007". В частности, они убили неугодного Содружеству чужого правителя Феррина. Шпоры - костяные лезвия на внешней стороне предплечий ницшеанцев, по три на каждой руке. Андромеда - аватара искусственного разума соотв. корабля. ____________________________
Феррин был мёртв; Раде держал пальцы на его яремной вене и пистолет у его головы, пока не уверился в этом. Потом он направил оружие на мистера Мая и сказал:
- Ты нас отсюда выведешь.
- Я… - мистер Май открыл рот, как выпотрошенная рыба, поправляя очки на носу таким жестом, будто не мог поверить в увиденное.
- А если попытаешься заманить нас в одну из тех ловушек, - поднимаясь, предупредил его Раде, - я тебя убью.
- Мистер Март, - сказал мистер Апрель таким тоном, будто делал выговор.
- Миссия пошла коту под хвост, а Вы не в состоянии отдавать приказы, сэр, - фыркнул Раде. Он протянул руку мистеру Апрелю, не глядя, как тот среагирует на его неподчинение, поскольку целился в мистера Мая.
Мистер Апрель взял руку Раде, и тот помог ему встать, а потом обхватил за поясницу, прижимая к себе.
- Обопритесь о меня настолько, насколько нужно, - указал Раде, - только идите. Мистер Май!
- С… сюда, - заикнулся мистер Май и вывел их из помещения.
Когда они покинули президентский особняк, Раде выстрелил мистеру Маю в грудь, а потом в голову.
- Что вы делаете, чёрт возьми? – осведомился мистер Апрель.
- Не следует оставлять свидетелей убийства, - ответил Раде.
- Эдак Вы и меня убьёте, - саркастически сказал мистер Апрель, всё ещё прижимая руку к боку, а не протягивая к оружию, как должен был сделать, если бы верил в то, что сказал.
Раде взвесил это предложение. В его пользу говорило то, что не придётся тащить раненого, и это, конечно, поможет Раде уйти. Кроме того, существовала возможность, что этого их спонсор и хотела – устранения нежелательного ухажёра её племянницы. Этот человек, несомненно, был дураком, с мерой идеализма, несовместимой с жизнью; Раде и сам не желал бы с ним породниться.
Было также возможно, что адмирал одобряла просьбу мистера Апреля о руке её племянницы и дала Раде ему в напарники, чтобы быть уверенной, что миссия будет успешно выполнена и мистер Апрель получит повышение. У людей иногда встречались странные представления о хороших парах.
Это, однако, не было причиной не принимать предложение мистера Апреля. Следовало лишь принять определённые меры предосторожности.
- Честно говоря, да, - сообщил Раде мистеру Апрелю.
Он убил мистера Апреля ножом, который носил в левом сапоге; сигнатура его энергетического оружия могла бы выдать его Аргоси. Он стёр с рукояти свои отпечатки пальцев краем рубашки и оставил нож в мёртвой руке мистера Мая.
По указанию матриарха Афины Гахерис Раде был лишён происхождения, шпор и разведен с жёнами за антиницшеанские преступления любовной связи с партнёром как неподходящего для дачи потомства пола, так и недостаточного генетического качества. Ни тот, ни другой проступок не был особенно редким, однако их комбинация привела к рефлексивной жёсткости со стороны матриарха, которая была не совсем логична.
В изгнании Раде обсудил это решение и разные пути обойти его со своим любовником-человеком. Раде остановился на том, что считал адекватным ответом на возражения матриарха – во всяком случае, те, которые она высказала вслух; Раде не собирался объяснять капитану Звёздной Гвардии Дилану Ханту, что слова «некачественные гены» стали кодовым выражением ницшеанской ксенофобии по отношению к другим членам Содружества после событий на Бранденбург Тор. Его любовник твёрдо отказывался сыграть свою роль в решении, предложенном Раде.
Наконец Раде предложил сам сыграть эту роль и предоставить другую сторону Ханту и таким образом смог добиться его сотрудничества. Технология комбинирования тщательно отобранного генетического материала двоих мужчин в чужой клеточной мембране и имплантации получившегося эмбриона в брюшную полость одного из партнёров для последующего кесарева сечения существовала уже сотни лет. Однако Юлий Раде, сын Гахериса и Дилана, был первым ницшеанским ребёнком, который появился на свет таким образом.
Матриарх Афина, мягко говоря, содрогнулась, но когда Юлий родился с пятью пальцами на каждой ручке и ножке и шестью шпорами, пробивающимися из-под кожи предплечий, у неё не осталось иного выбора, кроме как отменить свой приговор. Раде неохотно вернули происхождение; во время изгнания его шпоры заново отросли почти полностью; и большинство его жён снова вступили с ним в брак.
Гахерис стоял, звякая вилкой для креветок о бокал шампанского и чувствуя себя слегка смешным. Привлечь всеобщее внимание наверняка можно было и как-нибудь половчее, но это была традиция. Когда даже Дилан и Сара прекратили угощать друг друга пирогом и приготовились слушать, Гахерис начал.
- Меня как шафера попросили сказать несколько слов. – Если бы это была ницшеанская свадьба, он прямо перешёл бы к пожеланию множества здоровых детей, но Дилан просил его сказать что-нибудь смешное. Гахерис был вполне способен на иронию, но его ницшеанский юмор оказывался не всегда доступен людям. Глубоко вдохнув, он пустился вплавь со своей отрепетированной речью. - Я мог бы рассказать вам, как я познакомился с женихом – но, как он сам говорит, "я мог бы вам рассказать, но после этого мне пришлось бы убить вас".
Гахерис сделал паузу, но, очевидно, никто не находил это забавным – кроме Старк, миг спустя воскликнувшей:
- И что б Вы тогда делали с кучей трупов?!
В ответ тут и там прозвучал испуганный смех. Гахерис кивнул Старк с признанием и благодарностью и продолжил:
- Адмирал дала мне разрешение рассекретить небольшую часть обстоятельств нашего знакомства.
Краем глаза он увидел, что Сара отпустила руку Дилана и выпрямилась, услышав эти слова. Гахерис бросил взгляд молодой паре и улыбнулся, видя, что Дилан не разделял интерес невесты – он чуть ли не помертвел в нервном ожидании.
- Во время нашей первой общей миссии, - продолжил Гахерис, - Дилан ухитрился чуть было не погибнуть. Заверяю вас, он сделал это с самой благородной целью, о которой я ничего не могу рассказать… - Старк хихикнула, ещё несколько человек скалились. Сара откинулась назад с разочарованным видом. – Однако благие намерения не сравнятся с импульсным оружием. У нас не было подкрепления, полевая аптечка совершенно не соответствовала ситуации, и единственное, что пришло мне в голову, это впрыснуть ему некоторое количество наноботов в моей крови.
- Видите ли, - пояснил Гахерис публике, уловив шёпот некоторых ницшеанцев, - ницшеанские наноботы не только хранят наше здоровье, они ещё и содержат клановые маркеры. Поделившись с Диланом наноботами, я фактически сделал его своим братом. Если тебя просканируют какие-нибудь ницшеанцы, - повернулся он к Дилану, - первое, что они скажут, будет: "Здорово, Раде из племени Солада." А второе, конечно: "Куда ты подевал свои шпоры?.."
К удивлению Гахериса, большинство гостей засмеялись, и он, поощрённый, продолжил:
- На это ты волей-неволей объяснишь, что тебя приняли в клан. И, надеюсь, ухитришься упомянуть моё многочисленное и замечательное потомство, чтобы никто не подумал, что тебя приняли в клан по необходимости.
Это рассмешило только ницшеанцев. Капитану Халиду настолько понравилась шутка, что он поднял бокал и выпил за это. После краткого замешательства Дилан тоже покачал головой, улыбаясь Гахерису, и тот снова обратился к гостям.
- Дилан – член моей семьи, - сказал он уже серьёзнее и опять повернулся к счастливой паре, обращаясь на этот раз к невесте, а не к жениху. – И так же, как я зову Дилана Ханта моим братом, я зову тебя, Сара Райли, моей сестрой. Я буду защищать тебя как родную, как защищал бы собственную дочь.
Это было самое великодушное предложение защиты, которое мог сделать ницшеанец: дети считались драгоценными. Гахерис не был уверен, что Сара поняла, потому что она слегка поморщилась при слове "дочь". Придётся объяснить ей попозже. Старк, с другой стороны, скалилась, как акула; такой расклад делал её тётей Гахериса – кошмарная перспектива, с грустью подумал он. И сказал Саре:
- Если когда-нибудь ты не сможешь о чём-то меня попросить или наступит время, когда я не смогу помочь, ты можешь обратиться за помощь к моей матери, отцу, братьям, сёстрам, к моим жёнам и детям, и они с радостью тебе помогут. Теперь ты член семьи.
И Гахерис снова обратился к гостям, поднимая бокал шампанского для тоста:
- За Дилана и Сару, и да будет их брак долговечен, проблемы незначительны, а дети многочисленны!
- За Дилана и Сару! – отозвалось множество людей. Гахерис выпил шампанское и с облегчением сел.
- Ну как? – тихо спросил он Дилана.
- Не совсем то, чего я ждал, - ответил Дилан, - однако – спасибо.
Дилан посмотрел на его руку. Гахерис всё ещё вертел в ладони камень для го – принадлежавший Дилану – хотя они оставили игру полчаса назад.
- Гефест? – резко переспросил Дилан. – И что у Гефеста?
- Ничего, - ответил Гахерис. – Изменники-ницшеанцы собираются заманить в систему корабли Звёздной Гвардии сообщениями о природной катастрофе и просьбами о помощи – и уничтожить, когда они прибудут.
- Засада, - понял Дилан. Это была очень ницшеанская тактика – зачем давать врагу время подготовиться?
- Множество засад, - поправил Гахерис. Спокойный, невыразительный тон, которым он говорил всё это время, чтобы убедить Дилана в своей серьёзности, наконец пропал; в его словах была боль, может, даже раскаяние.
- Если не предотвратить это, сотни тысяч будут убиты ещё до того, как Содружество поймёт, что на него напали.
- Почему? – возмутился Дилан. – С чего это ницшеанцы решили разрушить Содружество?
- Потому что они считают, что Содружество отказывается признать истинный масштаб угрозы со стороны магог, - всё так же ровно ответил Гахерис. – Содружество заключило с ними мир, и многие из моего народа считают, что этот договор только даст магог возможность в следующий раз атаковать нас неожиданно.
- А ты так не считаешь?
- Я знаю то, чего не знают мои родичи, - едва улыбаясь, ответил Гахерис. – Содружество тоже не намерено придерживаться этого договора.
Дилан был поражён. Сжалившись, Гахерис добавил:
- Спроси адмирала Старк. Все антимагогские операции Содружества теперь проходят под Аргоси.
Дилан схватился за волосы.
- Старк… - простонал он. – Я вынужден буду рассказать ей об этом, этом ницшеанском восстании. Немедленно.
- Конечно, - сказал Гахерис, словно испугавшись, что Дилан пришёл к этому выводу только что. – Надо бы также запереть всех ницшеанцев экипажа в их каютах.
- Кроме тебя, - утвердительно сказал Дилан.
- Не думаю, - ответил Гахерис. – Твоё расследование покажет, что я… втянут в это дело. Я не мог бы получить эту информацию, не предпринимая определённых шагов против Содружества с целью убедить ницшеанских изменников, что я лоялен им и достоин доверия. Так что можешь посадить меня под замок прямо сейчас.
Дилан уставился на друга.
- Ты хочешь сказать мне, что ты предатель?
- Если бы я был предателем, - ответил Гахерис, кладя белый камень Дилана назад на доску, - я бы тебе не сказал.
- Эта возможность была статистически незначительна, - надменно сказала Андромеда.
- Дай определение "статистически незначительного", - попросил Телемах.
- Учитывая его ницшеанское строение и наноботов, расположение его раны, скорость, с которой Дилан поместил его в криостазис… - пожала плечами голограмма. – В руках квалифицированного хирурга у него был девяностопроцентный шанс ожить.
- Есть, - поправил Дилан. – Мы его вернём.
- Зачем? – спросила Андромеда.
- Зачем?! – вспыхнул Дилан. – Почему ты с самого начала не сказала мне, что мы могли его спасти?
- Он меня саботировал, - раздражённо ответила Андромеда.
Капитан и его крейсер уставились друг на друга одинаково упрямыми взорами.
- Лучше поздно, чем никогда, - сардонически сказал Телемах. – Что такое три года по сравнению с тремя столетиями, в конце концов?
Казалось бы, есть неплохой архив для фанфиков, Фикбук, простой, доступный и удобный и для публикации, и для поиска по интересам. Сделали тебе бесплатно сайт, знай пользуйся. Но нет. В дайрях зачем-то договорились считать, что на Фикбук идти моветон, типа Фикбук плохой, там хреновый фанфикшен худшего сорта.
На самом деле фикбучные тексты в среднем не хуже среднего по дайри, тот же унылый слэшик в роли мейнстрима. Но дайри-девы охотно верят, что пишут лучше фикбука. Я понимаю - если такое пишешь, надо во что-то такое верить.